Потому что не похоже. Ни стиль, ни пропорции, ни анатомические детали. Лица вообще кардинально разные - в первом случае миндалевидные глаза, треугольное лицо и мягкие черты, а во втором шары на выкате и квадратный подбородок.
Короче, из общего лишь то, что на обеих картинках есть сиськи. И даже эти сиськи - разные.
У Азимова роботы - разумны. В цикле "Стальные пещеры" робот, например, становится напарником детектива и очень неплохим напарником. От разума людей их отличают три жестко прошитых на уровне конструкции позитронного мозга закона. Типа, как инстинкты у человека, только многократно усиленные. Если робот случайно нарушал, скажем, первый закон, то он впадал в необратимый ступор. Первые роботы по интеллекту были на уровне дебилов, для них все отлично работало. Последние - на уровне гениев. И вот они-то и нашли способ создать новый закон, сильнее предыдущих.
Во-первых, нулевой закон - это из цикла Азимова, типа, реально - отмазка, придуманная для роботами, чтобы нарушать любые законы во имя "всеобщего блага". Азимов честно сам сознавался, что его фантастика - это столько не размышления о будущем, а, типа, агитка. Потому роботы у него докатились до религии и фашизма.
Во-вторых, гуманитарии пишут адскую бессмысленную хрень, хоть и хорошим языком. Если тебе 10-12 лет, то можно и почитать про очередных героев-ковбоев с лазерными мечами, Древний Рим в паверарморах или виражи на космических истребителях, подозрительно похожие на воздушные бои начала XX века. Но в более старшем возрасте читать это становится утомительно, потому как взгляд спотыкается на каждой странице, выдающей внутренние представления гуманитарного автора о Вселенной, похожие на плохой погреб - сырые, темные и воняющие плесенью.
Короче, из общего лишь то, что на обеих картинках есть сиськи. И даже эти сиськи - разные.
Во-вторых, гуманитарии пишут адскую бессмысленную хрень, хоть и хорошим языком. Если тебе 10-12 лет, то можно и почитать про очередных героев-ковбоев с лазерными мечами, Древний Рим в паверарморах или виражи на космических истребителях, подозрительно похожие на воздушные бои начала XX века. Но в более старшем возрасте читать это становится утомительно, потому как взгляд спотыкается на каждой странице, выдающей внутренние представления гуманитарного автора о Вселенной, похожие на плохой погреб - сырые, темные и воняющие плесенью.